Очевидна неадекватность этих мер масштабам геноцида. Действия Рузвельта и его администрации ничего не изменили в участи европейского еврейства. Велика личная ответственность за это Ф. Д. Рузвельта. В отличие от правительств Великобритании и Франции правительство США ни разу не выступило с официальным протестом против преследования евреев в Германии.
На Рузвельте и его правительстве лежит ответственность за гибель тысяч европейских евреев в первую очередь из Германии, которые могли спастись, если бы им было предоставлено убежище в США. Ссылки на ограничительный иммиграционный закон 1924 года не могут их оправдать: при ежегодной квоте 25 957 иммигрантов из Германии разрешение на въезд в США из этой страны в 1936 году получили 6252 человека, в 1937-м – 11 352, а всего между 1933 и 1937 годами – примерно 30 тысяч вместо 129 785, которые разрешал закон.
Несостоятелен и довод о том, что они хотели воспрепятствовать увеличению числа иммигрантов из-за роста уровня безработицы в США в 1939 году, когда нацистские власти в Германии и Австрии перешли к открытому антиеврейскому террору. В декабре 1939 года Рузвельт отказался поддержать законопроект Вагнера – Роджера о допуске в страну помимо квоты 20 тысяч еврейских детей, которые не составляли конкуренции американским безработным.
Серьёзные обвинения предъявляются Рузвельту в связи с деятельностью Б. Лонга, с января 1940 года – помощника госсекретаря по специальным мероприятиям военного времени, в функции которого входило проведение американской иммиграционной политики, который пошел на резкое сокращение, вплоть до прекращения, еврейской иммиграции в США и блокирование любых предложений о специальных спасательных акциях.
Госдепартамент располагал информацией об уничтожении миллионов евреев, но Рузвельт, уверяя лидеров американской еврейской общины в готовности сделать все возможное для спасения жертв геноцида, не реагировал на предупреждения о том, что Лонг на практике осуществляет противоположную политику. Б. Лонг был отстранён от своих обязанностей в Госдепартаменте лишь после того, как Г. Моргентау в январе 1944 года предостерёг Рузвельта, что продолжение его политики по отношению к жертвам массового террора в Европе может повредить личной репутации президента.
Рузвельт до конца войны противился признанию того, что проблема беженцев касается преимущественно евреев. Он никак не отреагировал на решение Великобритании в 1939 году сократить, а затем приостановить еврейскую иммиграцию в Палестину. Летом 1944 года президент молча одобрил отклонение американской администрацией предложения бомбардировать крематории и железнодорожные пути в Освенцим, а во время встречи в феврале 1945 года с королем Саудовской Аравии высказал готовность признать законной антиеврейскую позицию арабских лидеров.
Символами его политики в отношении Холокоста стали Эвианская и Бермудская конференции. Первая – международная конференция, посвящённая проблеме беженцев, состоялась в городе Эвиан-ле-Бен (Франция) 5–16 июля 1938 года по инициативе Рузвельта в связи с резким ухудшением положения евреев Европы после оккупации Австрии войсками гитлеровской Германии.
Рузвельт обратился с призывом к руководителям демократических стран всего мира обсудить вопросы о предоставлении убежища политическим беженцам. В конференции приняли участие представители 32 стран, в том числе США, Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Австралии, Новой Зеландии, стран Латинской Америки.
Представители международных организаций по делам беженцев не принимали участия в работе конференции, за исключением генерального комиссара Лиги Наций по делам беженцев. Не были допущены к участию в конференции представители самих беженцев и еврейских организаций.
Эвианская конференция продемонстрировала откровенное нежелание подавляющего большинства участвовавших в ней стран открыть свои границы перед евреями. В частности, открывая её, представитель США заявил, что его страна уже сделала для беженцев всё возможное. И это начало конференции стало символическим.
Представитель британского правительства отметил, что на собственной территории Великобритания не может разместить беженцев из-за перенаселённости и большого числа безработных. Он полностью исключил Палестину как возможное убежище для беженцев – небольшое число их, по его словам, могло быть принято только в британских колониях в Восточной Африке.
Франция и Бельгия заявили, что уже приняли у себя максимальное число беженцев. Нидерланды согласились стать транзитным пунктом для беженцев, направляющихся в другие страны. Австралия объяснила отказ впустить беженцев из Европы тем, что она не хочет возникновения в стране конфликтов на национальной почве. Канада и ряд стран Латинской Америки заявили, что из-за экономического кризиса и безработицы не могут принять беженцев. Лишь Доминиканская Республика (!) изъявила готовность принять достаточно большое их число.
В итоге был создан Межправительственный комитет по делам беженцев, который обращался к различным странам мира с призывом открыть границы перед еврейскими беженцами и вёл переговоры с правительством Германии о том, чтобы эмиграция была организована и беженцам было позволено брать с собой хотя бы часть их собственности.
Комитет добился согласия правительства США в течение пяти лет максимально заполнить квоту для беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. Австралия согласилась принять 15 тысяч беженцев в течение трёх лет, страны Латинской Америки в конечном счёте были готовы впустить некоторое число беженцев.
Впрочем, благодаря деятельности Комитета было хотя бы заключено международное соглашение о разрешении транзитным беженцам пересекать границы без паспортов. Во время войны это помогло части беженцев добраться в Доминиканскую Республику и страны Южной Америки, согласившиеся предоставить им убежище.
Вторая англо-американская Бермудская конференция была созвана 19–30 апреля 1943 года под давлением общественного мнения в США, парламентских, религиозных и гуманитарных организаций Британского Содружества Наций для решения проблемы беженцев из стран, находившихся под властью нацизма. Единственное, что она решила, – возобновить деятельность Межправительственного комитета по делам беженцев.
Подытожим: перед лицом нацизма евреи остались в одиночестве. Да и после победы в войне – не одно десятилетие прошло, пока мир признал сам факт Холокоста. Поскольку равнодушие и эгоизм – одно. Признание в нём – другое. Кому хочется расписываться в бездушном отношении к трагедии, которой можно было избежать…
Информация к размышлению:
О либеральном фашизме – от Муссолини до Обамы
Именно так называется книга американского журналиста Йоны Голда, сравнивающего и анализирующего сходства и различия идеологии и политики левых – европейских и американских – на протяжении ХХ – начала ХХI века. Работа фундаментальная, настоящий «кирпич». Что называется, если дать ею по голове – убить можно. И на самом деле можно. Причём без всякого физического приложения – достаточно её прочесть. Не то чтобы автор раскрывал какие-то особые тайны. В том-то и дело, что никаких секретов там нет и не предвидится. Голд пользуется открытыми источниками и рассказывает общеизвестное. По крайней мере на момент, когда описываемые им события происходили, факты эти были известны. А потом о них прочно забыли. Отчего по прочтении возникает ощущение сенсационности. И ведь всего-то нужно было вспомнить самому и напомнить другим…
Автора не так уж взволновало, что многое из того, что ему до сих пор не нравилось и казалось подозрительным в евроатлантическом демократическом пространстве, имеет прямые и непосредственные корни в фашизме – том самом, классическом. При этом то, что от эпохи Бенито Муссолини и Адольфа Шикльгрубера до Барака Обамы и Хиллари Клинтон, не говоря уже об Ангеле Меркель, Франсуа Олланде, Дэвиде Кэмероне, Сильвио Берлускони и прочих, помельче, прошло семь десятилетий, не меняет дела. Но представить себе, что ювенальная юстиция и государство, лезущее в отношения родителей и детей, включая фантасмагории вроде внедрения в дошкольную и школьную систему образования избыточных даже для многих взрослых людей представлений о том, что отношения полов непременно включают однополую любовь, относятся ко временам Третьего рейха, он не мог. Оказывается, зря. Тем более что у высшего руководства СА с гомосексуализмом всё было в порядке (на чём его конкуренты и ловили).
То же самое касается всеобъемлющей и всеохватывающей борьбы с табакокурением – в полном соответствии с распространённым во времена фюрера мнением, что человек не имеет никакого права распоряжаться собственным телом и тем более своим здоровьем. И принадлежат его тело и его здоровье не ему, а нации. В соответствии с чем у неё есть полное право вынести ему мозг, испортить жизнь, обрушить карьеру, влезть в его дом и запретить всё, что местные или федеральные власти захотят в меру присущего им по определению идиотизма запретить. Чтоб только он оставался здоровым – как эта нация (а точнее, её избранные или назначившие себя таковыми представители) понимает в соответствии с духом эпохи здоровье. Или не понимает – в соответствии с этим же духом. Но кого и когда волновало мнение или подозрение какого-то отдельного человека о том, что начальство мается дурью и оттого крутит ему всё крутящееся (не без выгоды для себя и своих – кем бы эти «свои» ни были)?!
